«У нас основной стиль — “каша”, называемая модным словом “фьюжн”»

Ставшая уже традиционной выставка «Неделя декора» журнала «Мезонин» в Санкт-Петербурге прошла с 29 сентября по 2 октября 2011 года в «Галерее дизайна/bulthaup». Концепция проекта — петербургская квартира, где каждая комната оформлена известными и талантливыми дизайнерами.

Пространство четвертого этажа «Галереи дизайна/bulthaup» условно делится на гостиную, спальню, кабинет, столовую и ванную, интерьеры которых создавали Вячеслав Хомутов, Татьяна Парфенова, Дарья Горина, Анна Апраксина, Михаил Барашков, Владимир Фефелов.

«В этом году выставка проходит под лозунгом «Власть идей», ее участникам дана максимальная свобода в выборе стиля и предметной среды, — говорит куратор «Недели декора», главный редактор журнала «Мезонин» и президент Объединения декораторов интерьеров Наташа Барбье. — Я жду очень необычный проект архитектора Вячеслава Хомутова — комнату-трансформер по его эскизам — и не сомневаюсь, что замечательный модельер Татьяна Парфенова покажет чудесную женскую спальню — как всегда, на стыке моды и дизайна».

Неделя декора — ежегодный масштабный выставочный проект журнала «Мезонин», посвященный искусству создания интерьеров. Впервые выставка прошла в Москве в 2001 году.

Вячеслав Хомутов, ведущий архитектор объединения HAUBAUS, рассказывает о своем первом и главном проекте, собственном доме в Парголово.

Слава Хомутов закончил «Муху», кафедру дизайна. Там же преподавал рисунок, попутно зарабатывал кистью. «Потом «красная волна» прошла, работы раскупаться перестали, детей – а у меня их теперь уже трое – стало нечем кормить, и я пошел делать интерьеры», рассказывает архитектор Хомутов, уверенно рассекая на своем авто по Шуваловскому парку. Местечко Парголово, хотя и находится сразу за чертой города, старше Петербурга на 200 лет. Недавно пригород отмечал свое 500-летие. Здесь жил Стасов, пел Шаляпин. За красоты Парголово облюбовали художники. Неподалеку от нашего места назначения возвышается знаменитая «готическая» церковь, построенная Александром Брюлловым, братом «помпейского» Карла. Жена Александра была француженкой, и потому православный храм меньше всего напоминает русскую церковь.

Кругом красуются раскидистые ели. Лесной массив отгораживает Парголово от городских районов. Поблизости два озера, одно называется Финское, другое – Чухонское. Серый дом архитектора на холме виден сразу. «Когда-то он был единственный такой в округе, потом уже понастроили, сузили окоем». Окна причудливо раскиданы по фасаду. Садовые рододендроны скалятся мандариновому дереву уже по ту сторону стекла. Серые стены увиты диким виноградом. «Стены я лепил сам, как Уинстон Черчилль, клавший кирпич у себя на строительстве».

Отряхнув песок, ступаем в прихожую. Слева от входа – детская со шведской стенкой и разбросанными игрушками, справа от входа – гостиная. В гостиной красуется кирпичный камин, перед которым три ряда старых красных кирпичей. Они привезены с разбора старых петербургских зданий, есть даже XVIII века. Кроме каминной зоны, пол везде деревянный, из широких грубых досок.

Обеденный стол, придвинутый к окну в зал, Слава Хомутов сделал сам: ножки куплены в антикварном магазине, а столешница – наборная доска ручной работы. Хотя специально Слава вещами не занимается, вещи появляются сами. Например, лишние стулья, сделанные для Le Goga. Два массивных дивана, стоящие в центре гостиной, затянуты серой дерюгой. Между ними подобие журнального столика с шахматами, в которые отлично играет младший сын Матвей, – старая дверь из бывшей хомутовской квартиры на Петроградской стороне, водруженная на два куска песчаника из Александровского сада. Напротив камина – огромное зеркало, еще со старой квартиры. Тут все идет в дело, скажем, каминная полка – кусок ступени дома на Шпалерной. У входа красуется металлический остов кресла, найденный где-то в канаве.

Некоторые детали интерьера, которых меньшинство, все-таки пришлось приобретать на стороне, как например, светильники – они из легендарного английского магазина «Хабитат», недавно поглощенного более крупной компанией. Зато картины, обретающиеся в этом доме повсюду – собственные или подаренные друзьями Людмилой Куценко, Валерой Шабловским. Имеются также скульптуры Саши Позина и Сергея Борисова, а еще фото Димы Конрада. «Я же вообще-то бывший художник», – объясняет хозяин загородного дома, как будто художники или полковники КГБ бывают бывшими. На самом деле, на счету Славы Хомутова более 20 персональных выставок по всему миру, включая американский университет Пордю, где он преподавал семь лет назад.

«Я практически весь день организую пространство другим, решаю кучу пластических задач, совмещаю вещи, фактуры, предметы. Это довольно жесткая работа, а дома все само как-то растет, то есть приложение созидающей воли отсутствует, а энтропия, усиленная двумя мальчишками, все приводит в стилистику «руины», – пытается подвести научную базу под концепцию «Хомутов-хауса» архитектор.

К гостиной-столовой примыкает кухня, расположенная в круглой башне-пристройке. С кухни в подвал, где располагаются котельная и склад, идет винтовая лестница. Основное заполнение склада – велосипеды, сноуборды и воздушные змеи. «Я всегда говорю – первый дом комом. Сейчас я бы уже устроил по-другому. Тут присутствуют все недостатки дебюта. Просто если до этого жил в 36 квадратных метрах – в двух комнатах с родителями, то потом переезд в отдельную трехкомнатную – уже безумие, а тут целый дом».

Дом действительно больше, чем средняя городская квартира, и лишних вещей здесь практически нет. Нигде ничего не валяется, что для традиционной дачи, как альтернативного склада, согласитесь, нехарактерно. Только картины владельца дома встречаются в самых неожиданных местах. Однако одиночества путника в пустыне здесь совсем не чувствуешь. На втором этаже одна огромная комната. «Думал, буду писать картины. А так тут теперь занимаемся гимнастикой. Я вообще люблю большие пространства, которые не делятся перегородками. Пусть лучше совмещаются функции». В продолжении круглой башни на втором этаже – нечто вроде гардеробной. Во всяком случае, здесь стоит напольная вешалка. Приблизительно четверть пространства второго этажа занимает антресоль с мощным компьютером и «второй детской», где старший сын архитектора Глеб предпочитает проводить все свободное время в компьютерных наушниках. Антресоль крепится на лагах и одном столбе – строительный изыск. Перилами выступают доски от старого дома.

«Люблю старые вещи, для других-то я их использую редко. Всё по-современному делаем. А для себя – пожалуйста. Внутри я люблю все пошарпанное, пожмаканное и пошамканное». В спальне, не лишенной азиатчины, у окна водружен старый стол из Таврического дворца. «Тогда вся антикварная мебель оттуда оседала в объединении «Нежилой фонд». Естественно, все ценное оказалось покрадено. Но зачем чиновникам такое огромное количество письменных столов? Столы хранились в дворницкой, и одним прекрасным утром их вынесли во двор. А я тогда работал художником-оформителем по соседству. Увидел – изумился – подобрал. Книжный шкаф оттуда же, а вот трюмо купил уже сам, правда, за копейки».

На главный вход смотрит большой балкон – «исключительно чтобы на нем сидеть и выпивать». За более чем десять лет существования дома, на балконе, надо думать, было выпито немало. Но архитектору Хомутову не свойствена сентиментальность. «Те проекты, которые я реализую сейчас, гораздо интересней. В голове все время идеи следующего дома для себя, совсем другого, другой архитектуры, другой стилистики, более экологичного. За эти 10 лет изменилось не только отношение к архитектуре как к искусству, но и появились материалы, дающие потрясающие возможности. То есть от жилья сейчас можно получить больше с точки зрения не только комфорта, но и возможностей строить красиво, и действительно, строить под человека стали больше. Я сейчас не такой, как 10 лет назад, и видимо, через десять лет буду не таким, как сейчас, но мой дом, как панцирь у черепахи, рос вместе со мной, и я его ощущаю физически, и так же ощущаю потребность изменить что-то, что меня уже не устраивает».

Интервью Сергея Полотовского для газеты «Коммерсант»

Вячеслав Хомутов, архитектор и основатель бюро Haubaus, художник:

“Правила гармонии едины для всех видов искусства. Ритм, контраст, созвучие и другие средства выразительности играют свою роль и в литературе, и в музыке, и в живописи, и в интерьере. Обращая внимание на яркий штрих или смелую аллюзию, важно не упустить и тонких нюансов, которые, словно полутона и лессировки, придают картине выразительность.

Интерьер – это, прежде всего, картинка, он требует взгляда немного со стороны. Потом уже, когда мы находимся внутри интерьера, добавляются тактильные ощущения, звуки, запахи, но это вторично. Поэтому интерьер должен существовать по законам композиции, которые приняты в живописи. Здесь очень важно сочетание планов. Первый и второй, ближний и дальний планы должны контрастировать и служить фоном один другому. Живопись создает иллюзию объема, а интерьер этим объемом обладает изначально. Но это, пожалуй, только усложняет задачу, поскольку с любой точки зрения совмещение планов должно быть выразительным, контрастным, пространство и планы должны четко выстраиваться, «нанизываться» один на другой, и не смешиваться, не уплощаться.

Основные оси – горизонталь и вертикаль. В интерьере много горизонтальных поверхностей, привлекающих внимание, но доминируют вертикали. Взгляд поднимается ввысь. В этом проекте нам повезло, была возможность сделать двусветное пространство гостиной, буквально раскрытое в небо. Это и точка притяжения взглядов, и источник естественного освещения. Свет в интерьере – один из самых важных выразительных средств. Его надо продумывать максимально тщательно. Я рекомендую сочетать несколько вариантов и типов освещения. Это общее, техническое освещение, которое дает освещенность пространства. И локальное, местное освещение, которое расставляет акценты. И праздничное, создающее особую атмосферу, – это и люстры, и даже свечи. Мне нравятся хрустальные люстры в гостиных, но их тоже надо подсвечивать со стороны направленным светом, чтобы хрусталь заиграл.

Задача дизайнера – не выбор обоев и расстановка мебели, а создание индивидуального пространства. В каждом моем интерьере обязательно есть предметы, созданные специально для него. Например, в этой квартире центром притяжения взглядов стала лестница на второй этаж. Это настоящий арт-объект, невероятно красивый и настолько же сложный. Когда мы ее делали, даже не верилось, что все получится. Но посыл, который она несет, того стоил. Исключительно хороши в интерьере и дизайнерские вещи. Уважаемые и знаковые, они заключают в себе целый ассоциативный ряд, рождая образ и даря интерьеру жизнь по законам высокого жанра”.

Вячеслав Хомутов, шеф–архитектор бюро Haubaus, рассуждает о важных составляющих успешного коммерческого проекта, представляя свой новый проект, булочную-кондитерскую «Буше» в Пушкине:

“Законы существования коммерческого интерьера, к примеру, в кафе, ресторане или магазине, отличны от законов жилого интерьера. Если жилье служит фоном для человека, то общественный интерьер в идеале обладает собственной выразительной индивидуальностью, ведет за собой. Я не считаю необходимым следовать стилистической декоративности. На мой взгляд, интерьер – это не театральная декорация. Вместе с тем я уверен, что креативный подход обязателен в моих проектах. Каждый раз необходимо сделать что-то новое, привнести творческое составляющее и добавить большое количество рукодельности. К слову, художественная составляющая играет главную роль в долгой жизни проекта, ведь какой срок жизни сегодня у интерьера ресторана? Три или четыре года. А для тех заведений, которые существуют с искусством, особенно если речь идет об актуальном современном искусстве, –значительно дольше. Я считаю, с проектом кондитерской «Буше» повезло. Мы договорились о сотрудничестве с одним из лучших питерских художников Виктором Кузнецовым Gipper Puper. Специально под проект он сделал целую серию рисунков, которые мы разместили на баннерной ткани на потолке и стенах.

В пятидесятиметровом зале кондитерской успешно сочетаются зоны кафе и булочной-кондитерской. Компактно расположенные витрины и использование пристенной барной стойки в качестве стола для тех, кто желает полакомиться купленной тут же выпечкой за чашкой кофе, – эти элементы помогают создать ощущение большого свободного пространства на скромных пятидесяти «квадратах». Использование «грубых» материалов, как крупных плит из керамогранита с эффектом ржавчины, брашированной поверхности древесины карачага вместе с дубом и березой в массивной потолочной конструкции, поддерживает это ощущение. Можно провести аналогии из живописи – тогда этот проект будет холстом, исписанный щедрыми широкими мазками, а поверхность этого холста вибрирует. Рисунки Виктора Кузнецова создают небольшой контраст, они несколько забавны, сюрреалистичны, и гламурны (хотя в кондитерской, возможно, будет уместней слово «глазурны?), как тот самый кусочек сладкого счастья, который уносят посетители «Буше» в фирменной бумажной упаковке”.